"Выхожу со сцены я уже Фирдовси Атакишиевым. Нельзя путать реальность с условностью"

12:50 - 7 июня 2024

Сегодня замечательный актер и телеведущий, заслуженный артист Азербайджана Фирдовси Атакишиев отмечает день рождения. И неважно сколько лет артисту, главное – сцена и есть его главное богатство.

- Уже более тридцати лет Вы служите в Азербайджанском государственном академическом русском драматическом театре. Казалось бы, только вчера сами были "ценическим сыном"…

- …Людмилы Духовной… Первой, кто в меня поверил. Несмотря на то, что я ее называю милая Мила, для меня она всегда - Богиня! Как хорошо, что она есть. Мурад Ягизаров - мой кумир, актер, любимый с детства. Мне дважды посчастливилось играть с ним на сцене отца и сына. Как-то он мне сказал: "Ты мое продолжение". Это стало для меня подарком жизни. Я даже побывал сыном Мабуда Магеррамова в роли Мити Карамазова…

- …и вот уже сегодня сами делите сцену с молодыми актерами.

- Которым очень помогаю. Рад этому. Они тоже довольны этой синергии. К счастью, я никогда не испытывал ревностное отношение к новому поколению. Наоборот. Я верю в судьбу, которая для каждого уже написана. Потому что то, что написано Богом, человек стереть не сможет. Оттого и пресловутая ревность, эгоистичность, боязнь увидеть чье-то восхождение мне не присущи. Выше того, что отпущено Всевышним, никто не сможет получить, ведь каждого из нас ведут по дороге, что изначально персонализировано. С молодыми работать приятно. И, как в свое время, помогала многим Мила Духовная, сегодня я следую этим традициям, будучи открытым для всех, кто хочет чему-то научиться от нашего опыта. Я уже не говорю про профессионализм… Талант есть у всех. Но на нем одном долго не проедешь. Надо работать над собой, над своей физикой, над своим умом, над своим психическим состоянием. Потому что, актерское мастерство - это наука! И я очень уважаю людей, которые превращают эту профессию в науку. Ирана Тагизаде, Фуад Поладов, Мила Духовная, Сафа Мирзагасанов… Есть много имен, которые можно называть и которые на самом деле превращают профессию актера в науку. А не просто: пришел, сыграл, победил, ушел.

- О науке быть актером написано множество трудов. Можно ли надеть на себя чужой опыт?

- Дело в том, что священные книги написаны святыми людьми, а о том, что есть театральное искусство, я об актерской школе, написано один творческим пророком - Константином Станиславским. Без шаблона, без пафоса, без каких-то громких слов - она школа театрального искусства - система Станиславского. Там есть все! По-моему, он просмотрел все священные книги, все существующие конституции, и создал единственную неоспоримую театральную систему актерской игры. Священную для истинных артистов.

- Но ведь она была создана в прошлом веке.

- А что у нас изменилась вера? Или законы мироздания? Как по жизни в моей душе Бог, так в профессии держу в себе науку Станиславского. И не потому, что вычитал эту фамилию. Я понимаю и знаю, что он хотел донести и что он, допустим, сказал мне как актеру. При этом я приветствую новые направления и проявления, но, чтобы все было профессиональным. Не просто форма! А с содержанием.

- Вот только в искусстве в настоящем времени именно форма начинает главенствовать.

- Я рад за таких, Бог им в помощь. Знаете, если даже я стану показывать ту самую форму, внутри меня будет продолжать "жить" наука быть актером. Я не могу без нее выходить на сцену. Без содержания идти туда нельзя! Никакой поворот головы налево-направо, никакое движение глаз не должно быть просто так. Когда мы разговариваем в обыденной жизни не придаем же особенного значения своим действиям. Так и на сцене можно действовать как в жизни. Но не стану спорить, что многие в попытке сыграть, путаются "рождая топленое масло"…

- Откровенная искусственность жизни на сцене?

- Не совсем. Это грань, которую надо соблюдать. В одном из кинофильмов у меня была достаточно "опасная" роль, потому что можно было "скатиться в индийское кино". Это было на острие ножа, о положении, в котором "поворот налево - поворот направо - смерть", как говорила Ирана. Она была очень честна в профессии и этого требовала от актеров. "Врешь, как собака!" обращалась она в адрес того, кто что-то делал не так, как необходимо. "Не верю я тебе!" слышали мы ее искренние слова. Нельзя на сцене врать!

- То есть, то, как люди порой воспринимают сцену как некую неправду?

- Сцена - это условность. При этом, она признает только честность! Кстати, я заостряю внимание молодых актеров на том, что они должны обязательно "вытаскивать" биографию своего персонажа и за кулисы. Не просто выйти и сыграть данную ситуацию, выданный текст. Пусть даже он состоит из пары фраз, но за ними должна стоять судьба. И когда актер в образе покидает сцену у зрителя должно остаться ощущение, что эта конкретная человеческая жизнь продолжается. Вот играть надо эти "начало и далее". Да на сцене является то, что видит режиссер. Но у актера в голове непременно должна быть история "до выхода" и "после ухода". Когда остается шлейф и есть доказательство того, что ты - артист. Это очень важно.

- То, как зрители реагируют на "шлейф" вы чувствуете?

- Естественно! Он часть создания образа на сцене. Но кроме него, обязательно должно быть человеческое обаяние. Кого бы ни играл актер. Обаяние, данное ему Богом. Есть же артисты, которые даже когда воплощают положительные персонажи, но зритель не воспринимает образ. Играют комедию, а от человека ощущается, например, агрессия. А кто-то играет мелодраму, и публика верит этой мимишности. Говоря о себе же, признаюсь, что работать предпочитаю, рассматривая "предмет" со всех доступных сторон.

- Так ведь можно увидеть и весьма неприглядные аспекты, которые могут вызвать неприятие.

- Не спорю. Но прежде всего я узнаю о них, и по концентрации их неприглядности, всегда могу отказаться. У меня достаточно таких ситуаций. На то и опыт жизни - все надо пробовать и посмотреть. Мы же не просто едим и спим. Мы же проживаем жизнь, которая есть сама наука. И знания есть наш опыт. Например, в математике я ноль, в школе переписывал у своих товарищей, разбирающихся в ней. Педагог по математике крайне негативно к этому относилась. Ко всему, мне было неприемлемо слышать замечания в свой адрес, что заставляло меня зубрить химию, физику, биологию, ботанику. При этом, выходя к доске, отвечал, используя актерские приемы. Правда, с возрастом я таки стал интересоваться многими дисциплинами, вызывавшие у меня отторжение в школьный период.

- Кстати, каким он был?

- Разнообразным. Даже признаюсь, случалось быть нехорошим советским ребенком в определенные моменты. Но зубрежка сопровождала школьные годы, давая где-то возможность имитировать знания. Помню, как-то отвечая какое-то домашнее задание, а тема была близка разговорному жанру, я с удовольствием "монологом князя Мышкина" ее излагал. Ну а педагог, понимала, что это чистой воды симуляция, за которую поставить хорошую оценку, по большому счету, нельзя, ибо знаний-то по остальным темам нет. И чтобы избежать своего рода поощрения со своей стороны, на мой "спич" заметила: "Как только сказка, так хорошо отвечаешь". Здесь еще был момент того, что она была нашим классным руководителем, а для школы я делал очень многое, особенно для класса. Благодаря каким-то творческим началам он был всегда первым на каких-то школьных, самодеятельных, городских и районных конкурсах. И в то же время, часто бывал зачинщиком походов в кино, вместо уроков. На шатал… Так вот она при таких моих "выходках" уже смиренно замечала, что одним подобным поступком я перечеркивал множество хороших. На что я без тени сомнения отвечал: "Çörəyimin duzu yoxdur". А учительница по литературе говорила: "Sənin dilin mağaradan ilan çıxaracaq".

- Учителя потом Вами гордились?

- Про классную руководительницу ничего не могу сказать. А вот учителя по литературе, истории, русскому языку всегда меня любили и сегодня гордятся. Кто-то, возможно, уже ушел из жизни. Но больше всех меня любила учительница английского языка, благодаря чему я его не знаю. Я произносил стандартную фразу и в журнале выводилась оценка "хорошо" в сопровождении массы добрейших эпитетов.

- Что такое любовь в жизни?

- Это когда Бог тихо и незаметно шепчет тебе в ухо: "Люби этого человека". Вот без этого нет любви. Мы все родственники, просто не знаем об этом. Ведь что такое любовь? Если вы готовы ради человека абсолютно на все, включая самые сумасшедшие поступки, значит у вас к нему сильное и глубокое чувство.

- А если любовь безответна?

- Да, случай безответной любви ужасен. Нельзя терять себя, если твои чувства могут тебя же разрушить. Важно помнить, что любовь и ценность собственной личности в разумных пределах часть нашего существования в этом мире. Те, кто неграмотно относятся к безответной любви становятся ее "убийцами". Это уже непросвещенность и некая форма отклонений, приводящих порой к необратимым поступкам. Любая гипертрофированность неприемлема, особенно в межчеловеческих отношениях.

- Вот только актеру позволено проживать даже подобные чувства.

- Это называется сублимация. Почему моей любимой ролью и стал Стэнли Ковальский из "Трамвая "Желание""? Потому что он делал все, что угодно. Мой сын, тогда еще школьник, посмотрев этот спектакль заметил, что если бы я был таким, как мой герой, то мы были бы очень богатыми людьми. Почему он так решил, я не знаю. Может быть, в этом герое он видел больше свободы и социально независимого человека, для которого не существует границ, в которых живет общество.

- Границы для актера в пространстве сцены.

- Выхожу со сцены я уже Фирдовси Атакишиевым. Я не несу в себе нарочитый образ персонажа вне пространства, где тот уместен. Иначе, это "клиника". Нельзя путать реальность с условностью. Правда есть те, кто подвержен таковому. Но это неприемлемо для психики.

- А как снимается "костюм персонажа"?

- Абсолютно спокойно. Ничего сложного в этом нет. И если кто-то усложняет этот процесс, стоит задуматься над причинами, побуждающими его к тому. Персонажу место на сцене. Опустился занавес, "сними его", оставь в театре, и выходи на улицу самим собой, настоящим.

Специально для Trend Life Яна Науменко

 


ДРУГИЕ НОВОСТИ